К вопросу о профессионализме

Некоторые тут по поводу действий этих «приамурских партизан» (пишут, что вроде бы их уже ликвидировали/задержали в Уссурийске), что вот теперь-то менты и ОМОНовцы всякие испугались, ибо им привычнее безобидных оппозиционеров на Триумфальной крутить, а с настоящими бойцами — они сами овцы:

Впервые ОМОН столкнулся не с интеллигенцией на Триумфальной и не с бастующими горняками неорганизованными и легко запугиваемыми. Теперь он имеет дело с хорошо обученной и вооружённой группой бомбистов, безусловно, преступников, но преступников нового рода, чьё появление в России предрекали уже многие годы самые разные люди. Реакция милиции вполне предсказуемая – страх. Они не знают, как бороться с такой напастью, они не умеют с ней бороться. Годные только махать дубинками они не способны на отпор реальному бандитизму. Трусливые и сла бые твари. (отсюда)

Это категорически не так. Это бред полнейший. У нашей милиции накоплен колоссальный опыт именно в делах такого рода — борьбы с вооруженным врагом, партизанами, которых частично поддерживает местное население. Их принято называть «боевики», а не партизаны!!! ОМОНовцы со всей страны готовились к этому, регулярно ездили на практику на Северном Кавказе. Да и традиции опять-таки.

В этом деле очень важен именно личный опыт, ибо теория такого рода работы хорошо известна.

Основным методом, конечно, являются пытки. В первую очередь — в отношении людей о знакомстве которых с «боевиком» становится известно. Это практически первое действие, которое должны предпринять сотрудники милиции в соответствии с их внутренними правилами. Об этих правилах нам достоверно не известно, но судя по обязательности данного действия, оно явно есть в каком-то секретном, разумеется, приказе по МВД.

 — Женя забрал сына из детского сада и уже походил к дому (Юбилейная, 42), когда на него на глазах многочисленных свидетелей напали омоновцы. Я в это время тоже находилась на улице с младшим ребенком. Дети были просто шокированы всем происходящим. На наших глазах вооруженные автоматами люди забрали Евгения и увезли. Пыталась заступиться соседка, ее ударили. Все соседи и я кричали: Что за беспредел вы творите?

По словам Татьяны Кутлиной, ее супруг возвратился домой только в полночь, сильно избитый:

— У Жени вся спина синяя, отбиты почки, он еле ходит. Мы будем делать медосвидетельствование. Такие действия не должны остаться безнаказанными. Нас опозорили на весь поселок. Но непонятно, в чем наша вина? В том, что мы учились в одной школе с этими парнями? (отсюда)

Это, в общем, одна из первых мер, основных. Далее, разумеется, взятие заложников. В качестве заложников хорошо подходят родственники. Для заложников в случае достаточно массового движения создаются так называемые «фильтрационные пункты» (ранее назывались концентрационными лагерями). Некоторой проблемой, впрочем, является коррупция — современные «боевики» иногда выкупают своих родственников у сотрудников милиции.

Следующая профилактическая мера называется «зачистка», к сожалению, я не помню как это называлось у гестаповцев, но наша милиция называет это «зачистка». Зачистка производится в населенных пунктах, где предположительно находятся боевики или проживают люди, которые их поддерживают. В ходе зачистки происходят массовые задержания, обыски, десятки людей берутся в заложники, наиболее подозрительных или протестующих убивают.

Есть наверняка и другие меры, но я сходу не вспомнил. Просто очень удивился этой фразе, которую там в начале поста процитировал.

Обвинять нашу милицию в отсутствии профессионализма и опыта в борьбе с вооруженными повстанцами — это крайне оскорбительно для сотрудников, они обладают богатейшим опытом, всеми необходимыми знаниями, умениями и навыками.

Оригинальная запись в блоге Волохонского:
К вопросу о профессионализме.